12 сентября 2022 - Студенческие годы, административная и научно-преподавательская деятельность архиепископа Берлинского и Германского Феофана (Галинского) в Ленинградских духовных академии и семинарии
Хочу напомнить, что раньше о студенческих годах Владыки Феофана на сайте нашей епархии было размещено два воспоминания: «Пастырь добрый» Ивана Николаевича Судосы, в октябре 2017 года, приуроченное к 40-му дню со дня кончины архиепископа Феофана, и протоиерея Георгия Антонюка «Год без Владыки Феофана», в 2018 году. Там довольно много информации и фотографий, можно познакомиться. Поэтому сегодня все что касается студенческих лет Владыки, будет изложено довольно кратко, чтобы не повторяться, акцент сделаем на его административной и научно-преподавательской деятельности. Эту часть доклада по нашей просьбе подготовил заведующий архивом СПб Академии доцент Карпук Дмитрий Андреевич. Хочу искренне поблагодарить его за кропотливый труд с архивными документами, интересный и исчерпывающий рассказ о Владыке Феофане как преподавателе и администраторе.
+ + +
Свою часть хочу начать с рассказа о нашем знакомстве с Владыкой Феофаном.
Шел 1972 год, август месяц. Невозможно передать словами радость тех абитуриентов, кто после успешной сдачи вступительных экзаменов был зачислен в Ленинградскую духовную семинарию. В их глазах можно было прочитать: «Наконец свершилось! Скоро начнутся занятия..!» и многое другое.
Это и понятно, ведь каждый прошел свой непростой путь к семинарской скамье. У некоторых он длился несколько лет. Нужно было изловчиться и обойти козни тогдашней власти, препятствовавшей поступлению, иногда на продолжительное время сменить место жительства, преодолеть многое другое, не редко даже протест своих родителей. И вот теперь слезы благодарности Богу и чисто человеческая радость витала в наших сердцах! Эти воспоминания остались в моей памяти навсегда.
Радовались и мы с Александром (в крещении), а по паспорту Олегом Галинским, будущим Владыкой Феофаном. Мы познакомились совсем недавно, во время вступительных экзаменов, и подружились, как потом оказалось на всю жизнь.
Саша был человеком светлым, чистым, доброжелательным, контактным. За эти несколько дней вступительной сессии он успел перезнакомиться со всеми абитуриентами, всех помнил и знал, всегда был готов откликнуться, поддержать разговор. Беседовать с ним нравилось всем, его эрудиция и знания делали разговор конкретным и интересным. При этом всегда был скромным, обладал прекрасным чувством юмора.
Экзаменационная Комиссия его заметила и определила сразу в 3-й класс Семинарии, а через год Совет Академии перевел в 1-й курс Академии. Экзамены за остальные годы сдавал экстерном и все прекрасно успевал.
Господь даровал ему удивительные таланты и способности, необыкновенную память. Он быстро и бегло знакомился с заданным материалом и позже прекрасно отвечал, дополняя ответ тем, что еще сам позже «накопал» в читальном зале. Студенты шутили: «Феофан прочитает страницу, а знает три». Но это было не просто так, само по себе, а становилось результатом его любознательности и неуемного ко всему интереса. Встретить его чаще всего можно было в библиотеке или читальном зале.
Заметил Сашу и митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов), приглашал его, как впрочем и некоторых других студентов, на вечерние прогулки по Лаврскому парку. После этих бесед Саша возвращался воодушевленным, получившим много ответов на животрепещущие вопросы, иногда что-то рассказывал и нам. Владыка Никодим впоследствии стал для него духовным отцом и наставником, сформировал его как личность, верную Церкви и беззаветному служению Ей. Позже Владыка постриг Сашу в монашество, рукоположил во диакона. Владыка Феофан всю свою жизнь как самое святое чтил память о своем Авве митр. Никодиме, я этому свидетель.
Когда ректором ЛДА в 1974 году стал архимандрит Кирилл (Гундяев), Саша был назначен его личным секретарем и иподиаконом. Исторически это время стало началом обновления всего учебного процесса в Духовных школах на Неве. Саша был верным помощником ректора в его титанических трудах совершенствования духовного образования. Нам же, его друзьям, он стал менее доступен в силу своей загруженности. Это время стало для него хорошей практической школой в подготовке к будущему служению Церкви.
О чем хочется еще сказать, о душевных дарованиях Владыки Феофана. Он был самым верным другом из всех нас. Так происходило, что он всегда всех объединял и неизменно становился центральной фигурой в любой компании друзей. Подобное происходило и в аудиториях, в его общении со студентами которым он преподавал. К нему тянулись и это было искреннее чувство. Он притягивал к себе любовью, мудростью и простотой. Для многих прихожан академического храма стал духовником и наставником. Некоторые из них потом поступили в семинарию, стали священниками, другие преподавателями.
Можно рассказать еще много ярких и прекрасных примеров из общения с Владыкой. О его благородстве, искрометной реакции, светлом и доброжелательном юморе. Но оставим что-то на потом, будут для этого поводы. Думаю, скажут свое слово и те, кто еще пока не успел.
Протоиерей Георгий Антонюк
11.09. 2022. г. Берлин
+ + +
Переходим к докладу об административной и научно-преподавательской деятельности Владыки Феофана (1977-1986).
Имя архиепископа Феофана (в миру Олег Иванович Галинский) самым тесным образом связано с историей Ленинградских духовных академии и семинарии1. Владыка Феофан был не только выпускником семинарии, не только выпускником академии, и даже не только преподавателем. Владыка в свою бытность в академии занимал целый ряд административных должностей, о чем будет сказано ниже, и даже в течение нескольких месяцев исполнял обязанности ректора духовных школ, что не может не говорить о выдающихся способностях и больших талантах этого архипастыря Русской Православной Церкви.
Духовную академию владыка окончил в 1977 г., защитив кандидатскую диссертацию на тему: «Старообрядческая иерархия. (Опыт историко-канонического обозрения)». Научным руководителем выступил профессор протоиерей Иоанн Белёвцев, рецензентом – Владимир Иосифович Бронский. И тот, и другой высоко оценили данный труд2.
Отец Иоанн констатировал, что диссертационное исследование отца Феофана представляло собой не только интересный в научном отношении труд, но и являлось существенным вкладом в область изучения истории и канонического положения старообрядческой иерархии. И это при том, что данному вопросу были посвящены многочисленные работы еще в дореволюционной России. Бронский, оценивая сочинение в целом, утверждал, что автор хорошо справился с поставленной перед ним задачей, тщательно изучив литературу по старообрядчеству и выбрав из нее ценную и необходимую для раскрытия своей темы информацию. Отдельно Владимир Иосифович обратил внимание на хороший литературный язык сочинения, которое читалось «легко и с интересом».
И отец Иоанн, и Владимир Бронский в своих отзывах обратили внимание на желание молодого и перспективного исследователя, искренне одобрявшего решение Поместного Собора Русской Православной Церкви 1971 г., снявшего анафемы со старых обрядов, собрать максимальное количество исторических материалов и канонических аргументов в пользу признания старообрядческой белокриницкой иерархии. И это при том, что все историки и миссионеры Русской Церкви оценивали как раскол в целом, так и старообрядческую иерархию в частности исключительно в отрицательных тонах. Бронский в своем отзыве так и писал: «Касаясь каноничности старообрядческой иерархии, автор курсового сочинения очень робко высказывает свое мнение относительно благодатности этой иерархии и ее законности. Это и понятно, если вспомнить, что в Русской Православной Церкви не слишком-то много людей высказывалось в прошлом в пользу принятия старообрядцев в лоно Русской Церкви и признания законности их иерархии. О возможности принятия клириков в сущем сане говорили архиепископ Антоний (Храповицкий), профессор Ивановский, миссионер Головкин и немногие другие. При этом саму иерархию они все считали в каноническом отношении незаконной, безблагодатной».
Иеромонах Феофан же старался не только восполнить имеющиеся в истории старообрядческой иерархии пробелы, но и стремился в благожелательно-христианском духе осветить вопрос о ее каноническом достоинстве. Таким образом, уже в первой своей научной работе владыка продемонстрировал не только эрудицию и широту взглядов, но и горячее желание сделать все возможное для того, чтобы была уврачевана даже не одна из, а самая тяжелая рана на историческом теле Русской Православной Церкви.
После защиты кандидатской диссертации Совет академии своим постановлением от 30 августа 1977 г. назначил иеромонаха Феофана профессорским стипендиатом по кафедре церковно-исторических дисциплин с 1 сентября того же года. Однако церковным историком в строгом смысле слова владыка Феофан так и не стал. Буквально через десять дней после назначения отец Феофан вместе со священником Владимиром Федоровым был направлен на стажировку в Восточно-церковный институт в Регенсбурге, где пробыл два года – с 10 сентября 1977 г. по 28 июня 1979 г. В течение этого времени отец Феофан изучал немецкий язык, посещал лекции по пастырскому богословию, участвовал в семинаре по восточной литургике в университете в г. Эрланген. Таким образом, налицо не столько смещение научно-исследовательских интересов, сколько концентрация на тех темах и вопросах, которые действительно интересовали владыку Феофана. В дальнейшем именно с этими областями научно-богословского знания будет связана его преподавательская деятельность в Ленинградских духовных школах.
Стоит также отметить, что исключительно учебными штудиями данная заграничная командировка владыки не ограничивалась. В связи с активными тогда экуменическими контактами Русской Православной Церкви с католическими и протестантскими структурами, отец Феофан вместе со священником Владимиром Федоровым посещали различного рода съезды и конференции не только в Германии (Всебаварская конференция церквей), но в Италии, Австрии и Франции. Вне всякого сомнения, для будущего заместителя председателя ОВЦС это был очень важный и чрезвычайно полезный опыт.
После возвращения из стажировки отец Феофан приступил к преподавательским обязанностям в Ленинградских духовных школах, занимая при этом целый ряд важных административно-академических должностей.
Начиная с 1979 г. и вплоть до 1986 г. отец Феофан преподавал в академии и семинарии в разное время пастырское богословие, практическое руководство для пастырей, литургику и гомилетику. Как известно, преподавание в академии отличалось от преподавания в семинарии. В академии оно должно было быть более научным и лекционные курсы были авторскими, в семинарии же будущим пастырям давались азы по всем богословским дисциплинам по специально разработанным учебникам, на которые и должны были ориентироваться преподаватели.
Главным предметом, который отец Феофан преподавал в семинарии, была литургика, дисциплина, к которой владыка был неравнодушен еще в годы своего обучения в духовных школах. Вот как об этом вспоминает Иван Николаевич Судоса: «Когда я учился в 3-м классе, мы с Олегом были в одной богослужебной череде. Он был уставщиком, а я – певцом. Олег всегда тщательно готовился к чередной службе. Если в этот день был праздник русскому святому, Олег заранее брал в библиотеке дополнительную минею, по которой мы и совершали службу. Он говорил, что нам, русским, нужно служить службы, в первую очередь, своим святым, потому что им, кроме нас, никто служить не будет». Владыка, глубоко зная церковный устав и испытывая особую любовь к богослужению, мог часами рассказывать о тех или иных тонкостях службы, удивляя собеседников широтой своих познаний.
Итак, с 1980–1981 учебного года по 1982–1983 учебный год владыка преподавал литургику в 4 классе семинарии. В дополнение к конспекту со временем им был разработан краткий курс по истории таинств и изучаемых чинопоследований Православной Церкви с использованием трудов известных русских литургистов А. Алмазова, М. Архангельского, иеромонаха Венедикта (Алентова), А. А. Дмитриевского, Н. Одинцова, М. Скабаллановича и др. С 1983–1984 учебного года отец Феофан преподавал литургику уже во 2-х классах. Причем отец Феофан, опять же, не ограничивался только конспектом. Дополнительно он предоставлял учащимся исторические сведения по происхождению богослужений суточного круга и некоторые подробности Церковного устава по пособию протоиерея Николая Никольского.
Таким образом, из вышеприведенных сведений, почерпнутых их сухих отчетов о преподавательской деятельности, можно увидеть, что владыка Феофан действительно любил свой предмет и делал все возможное, чтобы привить эту любовь и интерес у своих слушателей. И по отзывам современников, это у него получалось. Вот как о своем первом знакомстве с владыкой вспоминает архимандрит Александр (Заркешев): «Мое знакомство с владыкой, тогда ещё иеромонахом Феофаном, началось в первый же день моего обучения в Ленинградской духовной семинарии, 1 сентября 1983 г. После напутствия ректором в актовом зале, мы, вновь поступившие студенты, разошлись по классам. Меня приняли сразу во 2-ой класс семинарии и я пришел в соответствующую аудиторию. Не успел я познакомится с одноклассниками, как уже начался урок. Первым занятием был предмет “История СССР”, специально навязанный властями. Вел урок отставной полковник, который сразу нам заявил, что он атеист и его агитировать за религию бесполезно. Не так я представлял себе занятия в семинарии и поэтому, мягко говоря, был от всего услышанного малость … удивлён. Но зато второй урок расставил все по местам. Предмет был “Литургика”. В аудиторию энергично вошел молодой рыжебородый священник с добрым взглядом и располагающей улыбкой. Это резко отличало его от предыдущего преподавателя. Он представился иеромонахом Феофаном и начал урок с переклички присутствующих, подробно расспрашивая каждого студента о его жизни, при этом с украинцами он разговаривал на украинском, а с молдаванами на молдавском языке, чем приятно расположил к себе учащихся. Познакомившись с классом, отец Феофан перешел непосредственно к своему предмету: “Сейчас мы посмотрим, что вы помните за 1 класс после летних каникул…”. Лично раздав каждому по листу бумаги, преподаватель дал задание: “Пишите структуру всенощного бдения!”. Мои однокашники, проучившиеся уже год в семинарии, дружно застрочили ручками. А я смог написать только четыре слова: Ектения, Шестопсалмие, Полиелей и Канон, за что и получил “два балла”. Утешило меня лишь то, что остальные студенты, поступившие со мной сразу во второй класс, получили оценку “кол”. Кстати, следует отметить, что эти оценки никак не повлияли на конечный результат. У всех были годовые оценки “4” и “5”, что говорит о мудрости и доброжелательности преподавателя. Вот так неожиданно и навсегда в мою жизнь вошел иеромонах Феофан (Галинский)».
С 1984–1985 учебного года и вплоть до ухода владыки из академии в 1986 г. он преподавал литургику еще и в академии, став преемником известного профессора и крупнейшего литургиста Николая Дмитриевича Успенского. В центре внимания были две темы – Православная вечерня и Божественная Литургия. Студентам предлагались циклы лекций по истории литургики, еврейского и первохристианского богослужения, истории богословских вопросов Евхаристического богослужения. Осуществлялось знакомство с литургическими источниками Древней Церкви. По поводу преподавания литургики в академии нынешний доцент духовных школ Борис Алексеевич Тихомиров вспоминает следующее: «Литургику он преподавал первый год после ушедшего на покой “маститого” заслуженного профессора Н. Д. Успенского, что налагало высокую ответственность. Любой учебный курс предполагает детальную проработку материала, владение им, умение подать его доступно для слушателей, что требует и времени, и опыта. По оценкам профессиональных педагогов, разработка нового курса и полноценное овладение им занимает как минимум четыре года кропотливой работы. Риторическим остается вопрос было ли у отца Феофана это время? Как это часто случалось в нашем духовном образовании в советское время (и не только), осваивать предмет приходилось буквально на ходу. Он справлялся благодаря незаурядным способностям и великолепной памяти. Его лекций ждали».
Действительно, владыка Феофан обладал незаурядными способностями и великолепной памятью, как об этом свидетельствует упоминавшийся уже архимандрит Александр (Заркешев): «Одной из особенностью отца Феофана было то, что он имел феноменальную память. Знал наизусть святцы. Мог сходу сказать день памяти того или иного святого. Был самым эрудированным человеком из всех, кого я знал. По любому вопросу он мог дать удивительно точную и лаконичную информацию. Это сейчас, посредством интернета, можно получить любую справку, а тогда, отец Феофан, по памяти, давал исчерпывающий ответ».
Также отец Феофан в рамках лекций любил живое обсуждение тех или иных вопросов, о чем вспоминает Борис Алексеевич Тихомиров: «Несмотря на дистанцию, которая всегда есть и естественна между преподавателем и учеником, наставником и воспитанником, священником и пасомым, между нами она была минимальной. Установившиеся отношения как учебные, так и административные можно назвать даже не доброжелательными, дружескими. Для многих из нас он был ровесником — в советское время в семинарской и академической среде воспитанники и учащиеся, поступившие непосредственно после окончания средней школы, были скорее исключением. Отсутствие разницы в возрасте укрепляло понимание, а общность целей сближала. На занятиях всегда можно было задавать вопросы. Думается, он их ждал. Это позволяло уйти от “академизма” лекции и перейти на живой разговор и обсуждение, которые, подчас, гораздо плодотворнее “сухих” схем и дают возможность самому лектору лучше понять построение занятия. Ставились вопросы и помимо лекционных тем. Подчас острые».
В 3 и 4 классах семинарии иеромонах Феофан с 1979 г. по 1981 г. вел занятия по Практическому руководству для пастырей. Иногда получалось так, что преподавателям духовных школ приходилось на время замещать тот или иной предмет, вследствие болезни или кончины того или иного наставника. Вот и отцу Феофану пришлось в 1981–1982 учебном году преподавать гомилетику в 3-м классе семинарии.
Однако главной дисциплиной для владыки Феофана, которой он уделял очень много внимания и времени, было Пастырское богословие на I и II курсах академии. Свои академические авторские курсы владыка старался не повторять из года в год. Все время что-то дополнялось, вносились новые темы.
Так, известно, что в 1981–1982 учебном году в курсе Пастырского богословия для студентов I курса изучалась тематика, непосредственно связанная с пастырским служением в Православной Церкви. Более углубленно излагался материал по библейскому понимаю священства в Ветхом и Новом Завете, детально рассматривалось служение предстоятелей в Древней Церкви. Подробно изучались вопросы душепопечительства в теории и практике Православной Церкви, различные формы душепопечительства (исповедь, пастырские беседы). Также отец Феофан ввел блок лекций, в рамках которых студенты знакомились с основами психологии и возможностями применения теории и практики психоанализа в пастырской деятельности.
В программе II курса изучался материал по аскетическому богословию. Студенты знакомились с некоторыми темами по систематической аскетике и литературным наследием египетских аскетических писателей IV в.: Антония Великого, Пахомия Великого и Макария Египетского.
В 1982–1983 учебном году при чтении раздела «Исповедь и ее значение в душепопечении» широко использовался опыт духовничества в Русской Церкви. При прохождении темы «Типология грешника» были учтены пожелания кафедры о более подробном изложении дифференцированного подхода в зависимости от возраста, пола и духовного состояния прихожан.
В 1983–1984 учебном году для студентов I курса по-новому были подготовлены лекции по теме «Пастырская беседа». В рамках лекций на II курсе вместо темы «История монашества» была введена новая тема «История зарождения и распространения аскетической литературы». При изучении аскетического наследия прпп. Антония и Пахомия в учебный процесс были введены результаты новых научных исследований по ранней истории египетского монашества. В 1983–1984 учебном году были представлены новые темы: «Преподобный Ефрем Сирин и его аскетическое наследие» и «Аскетическое наследие Оптиной пустыни».
Владыка Феофан не ограничивался только лекционными курсами, а регулярно проводил и семинары. Так, в 1980–1981 учебном году в рамках академического курса по Практическому руководство для пастырей был проведен семинар на тему: «Прп. Ефрем Сирин и его аскетическое учение». В марте 1983 г. на I курсе был проведен семинар на тему «Пастырское попечение о больных, инвалидах и умирающих», отчет о котором был предоставлен Совету академию.
Кроме того, известно, что отец Феофан читал лекции в семинарии и в неурочное время. Так, Великим постом 1980 г. им были прочитаны четыре лекции об аскетизме и его месте в жизни христианина. В 1980–1981 г. владыка принимал участие в работе по составлению курса Общей истории унии.
Своеобразным итогом преподавательской деятельности стало присуждение ученого звания. 20 марта 1985 г. архимандрит Феофан прочитал в актовом зале лекцию pro venio legendi на звание доцента на тему: «Литургические изучения в Петербурге-Петрограде-Ленинграде». 7 апреля того же года Святейший Патриарх Пимен утвердил отца Феофан в этом звании.
Отдельного внимания заслуживает научное руководство отца Феофана, а также его труды в качестве рецензента кандидатских диссертаций.
Так, в 1980 г. владыка написал отзыв на курсовое сочинение иеромонаха, ныне митрополита Ионафана (Елецких) на тему: «Преподобный Феодор Студит и его религиозно-нравственное учение», которое высоко оценил. В 1981 г. владыка написал отзыв на дипломную работу священника В. Яремы «Образ христианского пастыря по творениям святителя Григория Двоеслова».
Еще одна работа, которая подвергалась тщательному анализу владыки Феофана, была диссертация Предрага Миодрага «Сербские рукописные евхологии в собрании государственной Публичной библиотеке». С большим вниманием владыка отнесся к работе священника А. Андросова «Пастырское душепопечение о больных и умирающих согласно учению и практике Православной Церкви», представленной на соискание ученой в 1984 г. Совершенно очевидно, что данный текст был в определенной степени связан с лекционным курсом владыки, поэтому он анализирует как достоинства, так и недостатки диссертационного исследования на высоком профессиональном уровне, отмечая, что «автор подчеркивает всю сложность душепопечения умирающих, дает конкретные и ясные советы при напутствии умирающих. Все это может с успехом использоваться в приходской практике».
Последней рецензией владыки стал его отзыв на кандидатское сочинение иеромонаха Феодосия (Короткова) «Первоначальный общежительный Устав русских монастырей (дисциплинарная часть Алексеевского Студийского Устава по рукописи Синодального собрания ГИМ № 330/380 XII в.)». В настоящее время этот труд опубликован. Что же касается самой рецензии, то из ее содержания видно, насколько серьезно и ответственно относился владыка Феофан и к научному руководству, и к рецензированию. Так, в рецензии на этот фундаментальный труд (более 1000 страниц) владыка написал: «Рецензент приносит свои извинения членам Совета за формальный характер отзыва, причиной чему являются новые служебные обязанности. Рецензия передает лишь общее впечатление, которое сложилось у рецензента от знакомства с замечательной работой иеромонаха Феодосия. Многочисленные замечания и поправки по работе были своевременно переданы о. Феодосию при проверке всех черновых вариантов и, после обсуждения их с рецензентом, внесены в текст. Замечания, не имеющие принципиального значения (некоторые неточные выражения, стилистические недочеты, вопросы компоновки сочинения) переданы диссертанту в рабочем порядке».
Любопытно, что уже после перевода владыки из академии в ОВЦС, Совет академии в октябре 1987 г. принял решение просить тогда уже епископа Каширского Феофана стать научным руководителем у архимандрита Евсевия (Дангаласа), который писал работу на тему «Св. гора Афон и Всенощные бдения по уставам его монастырей». Владыка, как это видно из его ответа, был очень рад этому обращению из родной академии: «Благодарю Совет за оказанное доверие и принимаю предложение. Надеюсь, что мы в рабочем порядке договоримся о методе работы».
Будучи чрезвычайно занят академическими делами, владыка Феофан находил время и возможность для участия в международных церковных организациях. Так, в 1980–1983 гг. он являлся членом Исполнительного комитета СИНДЕСМОСа, а в 1983 г. был избран членом рабочего комитета «Церковь и общество» Всемирного Совета Церквей. Но и это еще не все. В течение всей своей преподавательской деятельности владыка Феофан регулярно принимал участие в конференциях как в СССР, так и за его пределами: в ГДР (1980, 1982, 1985), Австралии (1980), Финляндии (1980, 1983), Св. Земле (1980), Сирии (1981), США (1982), Югославии (1982), Австрии (1982), Швейцарии (1983, 1984), ФРГ (1983, 1985), Нидерландах (1983), Швеции (1985) и др.
Что касается административной работы, которая легла на плечи отцу Феофану, то она была довольно напряженной, зачастую практически незаметной для внешних глаз. Понятно, что рутинная работа с документами не такая яркая и броская, как работа в качестве лектора. Еще до своей стажировки в Германии иеромонах Феофан вместе с В. Ф. Федоровым 30 августа 1977 г. были назначены помощниками инспектора. Очевидно, что приступить к исполнению своих обязанностей отец Феофан смог только после своего возвращения.
9 сентября 1980 г. он был избран секретарем Совета Ленинградской духовной академии. Должность, как известно, довольно важная. Ее отец Феофан выполнял ответственно и усердно, за что 24 января 1985 г. Советом академии ему была объявлена благодарность.
Кроме того, в 1982–1983 учебном году отец Феофан исполнял обязанности заведующего кафедрой литургики, возглавлял комиссию по приему ставленнических экзаменов, составлял и редактировал программу по литургике для Регентского отделения. В следующем учебном году принимал участие в переработке Устава совершения чередных богослужений в академическом храме.
Несмотря на занимаемые должности, отец Феофан с большим вниманием относился не только к сослуживцам, но и к студентам, о чем вспоминает архимандрит Александр (Заркешев): «Несмотря на занимаемые серьезные административные должности в Академии: секретарь Ученого Совета, инспектор, врио ректора, иеромонах Феофан оставался простым и доступным человеком. К нему в любое время можно было обратится за советом или с просьбой. Всегда отец Феофан заботливо откликался на нужды просящего. При этом он демонстрировал свое уважение и был предельно вежлив как к студентам, так и к сотрудникам Академии. Причем, почти всех воспитанников духовных школ отец Феофан знал по именам. Мы, учащаяся молодежь, испытывали к нему искреннее уважение, восхищение и любовь».
20 января 1985 г. иеромонах Феофан был назначен исполняющим обязанности инспектора. Меньше чем через месяц, 14 февраля, состоялось возведение в сан архимандрита. А с начала нового учебного года, 1 сентября 1985 г., архимандрит Феофан был назначен инспектором ЛДАиС. В связи с болезнью временно исполняющего обязанности ректора архимандрита Мануила (Павлова), согласно уставу академии, отец Феофан, будучи инспектором, исполнял обязанности ректора Ленинградских духовных школ с 1 ноября 1985 г. по 10 марта 1986 г.
Учитывая вовлеченность архимандрита Феофана в академическую жизнь и довольно приличный опыт административной работы можно предположить, что у него были все предпосылки для того, чтобы стать ректором любимых им духовных школ. Однако Промысл Божий через священноначалие Русской Церкви судил иначе. Определением Священного Синода от 7 февраля 1986 г. архимандрит Феофан был назначен заместителем председателя ОВЦС. В связи с новым назначением, 2 марта того же 1986 г. отец Феофан был освобожден от должности инспектора. За понесенные труды в руководстве воспитательным и учебным процессом в тот же день Советом академии ему была объявлена благодарность.
30 декабря 1986 г., постановлением Святейшего Патриарха Пимена и Священного Синода, архимандрит Феофан был избран епископом Каширским, викарием Московской епархии. Архиерейская хиротония состоялась 11 января 1987 г.
В годы пребывания в Ленинградских духовных академии и семинарии, владыка Феофан явил себя одаренным человеком, с большой самоотдачей относившимся к своим обязанностям и в учебной, и в научной, и в административной сферах деятельности. Дальнейшее служение владыки Феофана больше не было напрямую связано с Петербургскими духовными школами. Вместе с тем связи, и не только духовные, никогда не прерывались. Архиепископ Феофан периодически посещал родную школу и участвовал в торжественных академических богослужениях.
После кончины архиепископа Феофана, спустя два месяца, душеприказчик владыки Иван Николаевич Судоса передал в библиотеку академии личное собрание книг архипастыря. В собранную коллекцию входят около 500 книг на русском, немецком, английском и французском языках. Некоторые издания имеют дарственную надпись владыки. Вся коллекция отражает широкий спектр его интересов: богослужебные книги, издания, посвященные истории Русской Православной Церкви, книги по литургике. Из числа книг на русском языке наиболее ценными для академии стали издания русской эмиграции — весьма редкие для библиотеки. Уникальным приобретением для коллекции академии также является почти полный комплект журнала «Путь». Библиотека владыки, являющаяся наглядной иллюстрацией пути его служения, особо ценна для Санкт-Петербургской духовной академии как память о бывшем выпускнике и преподавателе3.
Заведующий Архивом Санкт-Петербургской Духовной Академии
Доцент Карпук Дмитрий Андреевич
1 Профессора и преподаватели. 1946–1996. Биографический справочник / сост. О. И. Ходаковская, А. А. Бовкало. СПб.: Издательство «Дивный остров», 2011. С. 134; Архиепископ Феофан (Галинский) (8 июля 1954 г. – 11 сентября 2017 г.) [Некролог] // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2018. № 1. С. 170–174.
2 общий объем сочинения составил 201 страницу, а список источников и литературы включал 85 наименований. См.: Архив СПбДА. Личное дело архимандрита Феофана (Галинского). № 1929.
3 См.: Духовной Академии передана личная библиотека архиепископа Берлинского Феофана // Санкт-Петербургская Духовная Академия Русской Православной Церкви / URL: http://spbda.ru/news/duhovnoy-akademii-podarena-lichnaya-biblioteka-arhiepiskopa-berlinskogo-feofana/ (дата обращения: 28.07.2022).